2023

Тот самый год и путешествия, и съёмка автопортретов в январских снегах и под лучами майского солнца. Ещё какие-то штуки. Линии, тени, ветер, берега. Старый забор, к которому я иногда прихожу обедать. Что-то ещё, что таинственно ускользает от меня в утренней дымке и тает как телефон. Что-то такое, о чём я всё время забываю тебе поведать  

Фейерверк

Шёл слабый дождь. Хороший день, чтобы листать Бунина на крытой скамейке у перрона где-нибудь в Дружном, провожая взглядом Ласточки, проносящиеся в оба конца да редких пассажиров. Или наблюдать за разбором Дома советов с термосом кофе и сэндвичами. Хороший день для покупки зелёной футболки. Для плёнки. Для долгой прогулки по пляжу. Или для Наполеона. Но я решил сгонять в парикмахерскую. 

 (Никогда скоро навсегда вечно)

Гибернация

«Я — художник и всегда им была, но в начале войны, в сороковые годы, я ощущала такое отчаяние, что начала писать сказки». 

 Говорила Туве Янссон в интервью. 

Ещё она говорила: 

 «Я полагаю, что каждое полотно, натюрморт, ландшафт, всё что угодно — в самой глубине души автопортрет». 

 Днём я пью кофе. Много кофе. Иногда мне кажется, что вся кухня состоит из кофеварки и пакетиков с молотым кофе. Вчера шёл дождь, сегодня светило солнце. Я снимаю камеры на авито, туплю в монитор и разгребаю старые архивы. 

 Ночью почти всегда туман. Или лёгкая дымка. Ночью кухня превращается в студию и я снимаю гибернации. Почти не сплю. Почти не ем. Почти не существую.